Проработав в оркестре несколько лет Андрей... загремел в армию. В ракетные войска в Ивановскую область! Это было неслыханно даже по тем временам — это в 26-то лет! К тому же Ленинградский военный ансамбль гарантировал ему год службы в городе с проживанием дома. Оказывается документы забыли вовремя передать в районный военкомат. Обривают наголо, как миленького, и с 18-19-летними юнцами проходит курс молодого бойца: «Встать!.. Лечь!.. Не так заправил!.. Ста-н-н!.. новись!..» Исполняет всё без звука. Молча твердит: «Надо выдержать. Надо. Год». Так две недели, но затем, при ознакомлении с творческой биографией, удивлённый вопрос офицера: «Как вы сюда попали? Консерватория, пианист, солист прославленного джаз-оркестра?..» Срочно приходит из дивизии машина, его везут в Дом офицеров, где ему предстоит возглавить музыкальный ансамбль.
          Андрей всегда рассказывает это с юмором, он никогда в дальнейшем не пожалел о случившемся. Оказалось, что в армии можно то, что невозможно было на гражданке: сольная программа из шедевров мировой музыки, подтанцовки к песням с танцевальным коллективом — настоящая творческая жизнь. Маршал ракетных войск, приехав с проверкой в дивизию, присутствует на сольной программе. Результат — награждение ценным подарком. Далее конкурс Ракетных войск в Москве, звание лауреата и предложение стать художественным руководителем ансамбля Ракетных войск в Москве, со званием майора и квартирой в Москве. Казалось бы — чего же ещё? А Андрей — отказывается!
          Свой путь пройдя уже, отнюдь не до середины, могу сказать, что высокие должности — бывают исключения — но, как правило, занимают не самые достойные. В любых областях: науке, армии, медицине, творческих коллективах. По различным причинам. Превалирует ли в человеке желание властвовать или нежелание тратить время на формальные дела, всевозможную бумажную возню, урегулирование спорных вопросов в коллективе, вышестоящий ли начальник предпочитает иметь в распоряжении человека, беспрекословно выполняющего все его распоряжения и т.д. – много ещё всевозможных причин. Андрея привлекала только карьера певца, только творческий путь.
          Отработав ещё год в оркестре Вайнштейна, Андрей в один день прослушивается сразу в трёх оркестрах в Москве и, получив приглашения во все три, выбирает джаз-оркестр под управлением Олега Лундстрема. Работая в Москве, знакомится со многими ведущими композиторами: А. Зацепиным, М. Минковым, Э. Артемьевым, М. Таривердиевым. Записывает с ними песни. Первая пластинка на фирме «Мелодия» с композицией Эдуарда Артемьева из кинофильма «Раба любви» – «Где же ты, мечта». С Микаэлом Таривердиевым записывают его цикл «Сонеты Шекспира» с оркестром Мариинского театра и эстрадной группой. Режиссёр Ирина Тайманова снимает музыкальный фильм на ТВ.
          Кажется, так подробно ни о чьём творческом пути я ещё не писала. Меня не оставляет одна навязчивая мысль: почему же при таких природных данных (хорош собой, прекрасно сложён, сильный бархатный голос), всему обучаемый с раннего детства высокого уровня специалистами: музыке, вокалу, танцам, всю жизнь упорно работающего над собой — он не на слуху у всей страны? Ведь уже на первых гастролях в Москве Олег Лундстрем сказал: «Моему оркестру более сорока лет, но такого солиста у меня ещё не было. Андрей может стать № 1 в нашей стране. Уж поверьте!» Изысканный, изящный, самоотверженно преданный своему предназначению...
          Помню, я предложила ему принять участие в благотворительном концерте в Окружном военном госпитале на Суворовском проспекте. К тому времени я уже вела как-то его вечер в «Доме архитектора» в Бронзовом зале, и он уже выступал в каких-то моих вечерах, но нельзя сказать, что мы были в дружеских отношениях. Огромный, донельзя запущенный, с подтёками по потолку и стенам, зал и громадный, чёрный, обшарпанный рояль, с подставленным вместо одной ножки деревянным ящиком — такие используются обычно при уборке картофеля. Вечер веду от имени Союза писателей России, пять поэтов, артист только один Андрей. Он приходит, как всегда — Белый принц! Трогает клавиши: «Эта западает... Эта тоже, – ногой педаль. – И педаль не работает». Смотрит на меня вопросительно, а уже начинают ввозить на тележках раненых. С ужасом думаю, что сейчас уйдёт. Такой весь!.. – и чтоб на этой рухляди?.. А он говорит: «Ну что ж, будем выступать, как в полевых условиях». До сих пор благодарна ему. Без него — какой бы это был концерт... и ведь для раненых...
          На последнем моём юбилейном вечере, в концертном зале «Дома композиторов», Андрей пел на мои стихи, и я, представляя его, рассказала об этом случае. И вот к микрофону без приглашения поднимается Нина Жукова, которая помогала мне в организации того концерта в Окружном госпитале, и возбуждённо начинает говорить, что Галина не всё рассказывает, что тогда мы ещё заранее раздобыли денег, накупили в «Метрополе» ватрушек и перед концертом разнесли их по палатам. А ватрушки в то время для раненых, говорит, да ещё из «Метрополя» – это было то, что надо. В зале все улыбались и одобрительно кивали — знали, что такое ватрушки из «Метрополя». Сама-то я совсем было забыла об этом — приятно было, что Нина напомнила.
          Это о преданности своему предназначению. Ни разу он не отказался выступать в каких бы то ни было благотворительных концертах, без ломания, без высокомерия, этот изысканный «Белый принц» – просто непостижимо. Особенно теперь, когда всё измеряется деньгами...
          А что касается «на слуху», «громогласности успеха»... Не знаю... Фортуна ли, неумение вовремя подсуетиться, не упустить свой шанс, пойти на компромисс со своим предназначением, со своим собственным «я»?.. Вот, например, самые популярные наши кинозвёзды: Любовь Орлова, Марина Ладынина, Тамара Макарова — все они жёны известных режиссёров. Были ли они самыми талантливыми или другим не удавалось «заарканить» в свои сети «нужную величину»?.. Конечно, и режиссёры не были «дураками» и выбирали небесталанных. И всё же?.. Так, только что начав работать в оркестре И. Вайнштейна, Андрей получает предложение от одного японского ревю отправиться с его балетом (50 девушек) в турне по всему миру — в те времена Андрей единственный поющий и танцующий артист. Андрей даёт согласие, но... Что тут началось! Руководство Ленконцерта чуть не потеряло сознание. И конечно: «С его огромной загруженностью» — ему было отказано в такой возможности. Или ещё: два раза Андрей получал предложение от знаменитого немецкого мюзик-холла «Фридрихштадт-Паласт». И что? Результат тот же — с «Верху» нет разрешения! Андрей не единственный, у кого рушились карьеры из-за боязни чиновников в те времена.
          И вот новые времена. И... Сколько поломанных судеб: военных, учёных, артистов. Беспризорников больше, чем в военное время. Улицы запружены попрошайками. Рухнули многие музыкальные организации. Концертные залы... О! Кто там засел, такую цену за аренду заламывают! Я ранее писала, как пыталась заполучить зал для вечера 125-летнего юбилея Александра Блока. А как содержать целый коллектив музыкантов и группу танцовщиков?..

         И Андрей открывает новую страницу в своей творческой биографии: певец и пианист. Сочетание это не случайно, ведь Андрей — выпускник Ленинградской консерватории по классу фортепьяно. Музыкальный певец, поющий пианист — справедливо и то, и другое. Работает сольными программами и не зависит ни от кого. Воспользуюсь фрагментами публикации в одной из петербургских газет (кажется, «Утро России») французского журналиста Жана Клера «Певец любви»:

         «Слепящий свет юпитеров, роскошь костюмов, раскрашенные лица — можно ли этим удивить сегодня на эстраде?!
          Вчера это было ново. Сегодня вызывает скуку. Для Андрея Ефремова блеск эстрадной мишуры — день вчерашний. Певец, танцовщик, ведущий артист, звезда своего жанра, шоу и варьете. Что ещё нужно?
          А нужно было то, чем он занимается сегодня. Певец и пианист, дающий сольные концерты. Репертуар: знаменитые мелодии любви композиторов Европы, Америки, шлягеры на английском, французском, испанском, итальянском языках... Ну, и на русском, конечно. Изысканность и утончённость в подборе репертуара подчёркивается яркой сценической внешностью, обаянием, сильным голосом, красотой...
          ...Мы — на сольной программе Андрея Ефремова. Концертный зал «Барокко» на Галерной, дом 33. В зале особняка притушен свет хрустальных люстр. На сцене только огромный старинный рояль, ждущий исполнителя.
          Зрители аплодисментами встречают певца и пианиста. Ещё минута, и в зале царят Мелодии Любви... Гармония чувств, желаний и грёз...
          Мне кажется, мы постоянно теряем вкус к истинному эстрадному искусству, ибо то, что видим и слышим каждый день, к искусству не имеет никакого отношения. Нам предлагают вместо хорошего вина эстрадной музыки и песни дешёвый напиток, разбавленный водой, но зато подслащённый и газированный. И мы пьём этот напиток без удовольствия, за неимением лучшего. Забываем его вкус, но нам предлагают новый — того же качества. В конце концов, мы привыкаем и равнодушно начинаем считать это искусством.
          Но если вдруг Ваше сердце дрогнуло, наполнилось теплом и нежностью, жизнь засверкала красками радости тончайших оттенков, то — не пропустите этот момент — Вы встретились с настоящим Искусством. Это, пожалуй, уже полузабытое чувство испытываешь на концерте Андрея Ефремова.
          Пролетают два часа незаметно... Вместе со знаменитыми мелодиями Вы побываете во Франции и Италии, Англии и Испании, США и России...
          Для эстрадного певца тембр голоса определяет многое, если не самое главное. Вы услышите его бархатный и нежный во французских чувственных песнях, страстный и сильный — в испанских, гибкий и звучный — в итальянских песнях о любви, проникновенным и драматичным в песнях ведущих композиторов России...»

          И ещё умение сохранять самообладание в любой ситуации. А ситуации на сцене бывают всякие. Однажды Андрей во время выступления видит, что на него движется рояль. Видите ли, администратор заметила, что от крышки рояля на лицо Андрея падает тень, и стала двигать его, что бы таким образом подправить положение. Андрея предупреждали, что у рояля неустойчивые ножки, что он может завалиться в любой момент. Представьте весь ужас его положения. Но он продолжает петь.
          Или, например, по авансцене идёт кошка. В зале лёгкое хихиканье, а кошка в свете прожекторов разлеглась почти у его ног. Закончив песню, Андрей присел на корточки, погладил кошку и спросил: «Ну как — понравилось?» Кошка поднялась, вальяжно потянулась, сказала: «Мяу», — и грациозно удалилась. Собравшиеся как-то по-особенному тепло зааплодировали.

          После того давнишнего концерта, услыхав его впервые, я написала стихи, позднее опубликованные с посвящением ему:

                              Полнолуния томная млечность —
                              тень по карнизу.
                              Фонарей-одуванчиков подступает волна
                              снизу.

                              Серебристое поле крыши —
                              но тише!!!
                              Разве не слышите тоненький тот,
                              голосочек, свыше.

                              Этот трепетный зов — непреодолим,
                              не спешите окликнуть, не надо!
                              Когда кто-то поёт там
                              и плачет чуть слышно —
                              нет возврата из лунного сада.

[Г.Дюмонд. Возлюбленный верлибр. СПб., 2003.]

          Это я о себе, о каком-то состоянии умиротворения, просветлённости. 0Понаблюдала за лицами — такое состояние испытываю далеко не я одна. Где-то уже в перестроечные времена Сергей Образцов, возглавлявший знаменитый «Театр кукол», в интервью по ТВ вспоминал о встречах с Леонидом Утёсовым, Александром Вертинским, Лидией Руслановой, Лялей Чёрной, Верой Холодной...: «...Вот чем они отличались от современных артистов? Выходила Ляля Чёрная, садилась с гитарой... Голосом, манерой исполнения, выражением лица она старалась донести, как бы дать почувствовать собравшимся: послушайте, послушайте какие это слова, какая музыка в этой песне... А у современных певиц намерение совсем иное — посмотрите, какова я в этой песне».

          Иное намерение... вот выходит на сцену суперзвезда, король... в перьях. Нет, чтобы насладиться голосом и ни о чём не думать, а у меня от подобного сценического образа, манеры поведения только одна ассоциация: «Поваляюсь-покатаюсь, ивашкиного мясца поевши». [Из русской народной сказки.]

          Об отношении Андрея к песне:
          «Работа над песней занимает много времени. Во-первых, песня — это мини спектакль. Секрет эстрадной песни, в отличие от оперной арии в том, что чем больше исполнитель использует красок и приёмов вокала, тем ярче получается образ. Задача эстрадного певца заключается в поиске нюансов для песни. Пение за столом и пение на сцене — две разные вещи.

Большую роль для эстрадного исполнителя играет тембр голоса, не сила и диапазон, а именно тембр, по которому его узнают миллионы зрителей. А сценический образ только закрепляет этот успех. Многие певцы имеют интенсивные голоса, но остаются беспомощными на сцене, а сцена требует актёрского таланта и создания образа. В этом магия!

          Не люблю, когда артист заигрывает с публикой, вынуждает аплодировать или спускается в зрительный зал — собирать цветы... Это разрушает сценический образ. В эстрадном пении существуют всевозможные приёмы подачи голоса, и чем их больше, тем ярче получается песня.
          Мой дедушка очень любил петь народные песни, такие как «Степь да степь кругом...», «По диким степям Забайкалья...», «Из-за острова на стрежень...» и другие. Я ему часто подпевал, будучи ещё совсем маленьким, вот почему с детства я обожаю творчество Лидии Руслановой, великой народной певицы и прекрасной актрисы. Как тонко и мощно она исполняла народные песни. Несмотря на то, что большую часть моего репертуара составляют шедевры мировой эстрады, я много записывал и народных песен, используя приёмы современного исполнения, что давало новую жизнь забытому старому. Многие исполнители стараются подражать и имитировать старых мастеров, получается... — нечто накрытое пыльным мешком. Нужно уметь открывать новое в великом старом. Русланова и Шульженко — их творчество было современным.
          Вокальным приёмам я учился у Рафаэля, Шарля Ахнавура, Барбары Стрейзанд, итальянских певиц Мильвы и Мины. У них было чему поучиться, эти исполнители прекрасно сочетали в себе певцов и актёров, что на нашей эстраде чрезвычайно случалось редко, к сожалению, хотя суперзвёзд пруд пруди.
          Являясь солистом двух знаменитых в нашей стране джаз-оркестров, Иосифа Вайнштейна и Олега Лундстрема, я никогда не слышал никаких поучений и наставлений от руководителей. Мне всегда говорили, чтобы я делал, как считаю нужным, что в эстраде самое главное индивидуальность, и я экспериментировал. Из оперных див у меня всегда вызывала восторг божественная Мария Каллас. Как-то её спросили:
- Всех поражает ваша удивительная мимика, выразительность рук. Как Вы этого достигаете? - Сама музыка подсказывает мне сценический образ. Слушайте музыку!
          Этого правила стараюсь придерживаться и я».

          На одном из своих вечеров, это было в 2000 году, Андрей вдруг объявляет: «Стихи петербургской поэтессы Галины Дюмонд, музыка итальянского композитора Донида «Не возвращайся...»:

                              Не возвращайся, не нужно.
                              Хотим мы того — не хотим —
                              остужно
                              прошлого стелется дым.

                              Мне бы твои ладони,
                              тонкие пальцы к губам,
                              мне бы опять на колени,
                              припасть безрассудно к стопам.

                              Вновь присягать, немея,
                              взмахам твоих ресниц
                              и запустить в небо звонкого змея
                              из вырванных в сердце страниц.

                              Но...
                              Не возвращайся, не нужно.
                              Хотим мы того — не хотим —
                              остужно
                              прошлого стелется дым.

«Не возвращайся» [Г. Дюмонд. Звезда-подранок. СПб., 2004.]
Но Андрей своеобразно совместил их с другими моими стихами:

                              Неповоротливо тяжкие мысли,
                              и холод сквозит.
                              Что делать, скажите, что делать мне,
                              если
                              где сердце — совсем не болит?

                              Так пусто там, гулко, неровно, как будто
                              оно не моё.
                              Как будто моё только сирое утро,
                              а звёздное небо твоё.

                              Сиянием звёздных светил очарован -
                              Последний мизинчик который целован
                              в холодную ляжет постель.

                              А после само даже напоминанье
                              залижет метель...
                              Увидев забытую розу на камне -
                              не дрогнешь ужель?..
[Г. Дюмонд. Звезда-подранок. СПб., 2004.]

Причём, используя временами вторую строфу предыдущего стихотворения в качестве припева на каких-то очень высоких напряжённых тонах. И положить всё это на прекрасную музыку итальянского композитора!.. Не знаю, кто бы ещё смог это сделать. Дело в том, что я никогда не писала песен, не заботилась о «взбрякивании ребяческими погремушками, рифмами» (проскочит — так проскочит, нет — так нет). Так что петь на мои стихи редко кто отваживается. А Андрей исполняет их теперь, вне зависимости от моего присутствии в зале. Говорят, что они ничуть не уступают перечисленным выше знаменитым шлягерам. Подозреваю, что моих заслуг здесь немного.
          Мало того в октябре этого года, ко дню моего рождения, он подарил мне диск с двумя вариантами этой песни, сказав, что переосмыслил стихи с высоты пройденных лет. Я не хотела ничего слушать — лучше не может быть. Он всё же настоял. И вот я сижу в растерянности... Там такая красота, этот припев «Мне б твои ладони, тонкие пальцы к губам...» на высоких напряжённых нотах и глухое: «Но... Не возвращайся, не нужно...» А здесь, с высоты пройденных чуть ли не двух десятков лет, вдруг прибавляется хрипотца, привносящая немыслимый трагизм...

          Андрей Ефремов поёт и играет легко и свободно, как дышит и говорит — результат большого труда и сценической практики, а сильный голос и бархатный тембр — это природный талант. Богатейший сценический репертуар на несколько сольных концертов, более тысячи песен, исполняемых на языке оригинала. Если к этому добавить яркую актёрскую индивидуальность в интерпретации известных всему миру песен, то получится чёткий творческий портрет исполнителя ни на кого не похожего. Это и есть настоящее искусство, убеждающее простотой и сложностью одновременно.

          «В Андрее Ефремове сочетаются красота, глубина, благородство и мастерство. На современной эстраде все эти качества редкие гости».
                               Ирина Тайманова

ГАЛИНА ДЮМОНД
Душу мою поразившие: эссе. Кн. 2/
Г.А. Дюмонд. - СПб.: Астериан, 2019. - 264 с., илл.
ISBN 978-5-00045-721-4

Возврат на главную страницу